А еще я хорошо помнила море.
Часами могла сидеть, глядя как волны
накатывают одна за другой. Даже зимой, когда колючий ветер
забирался под накидку и под плотно завязанный чепец. Леди Ребекка
говорила, что зимнее море пугает, но мне оно нравилось любым. Даже
несущим сокрушительные волны на скалы, свинцовым, тяжелым и
беспощадным. В Фартоне леди Ребекка чаще улыбалась. Она
подхватывала меня на руки и кружила так, что юбки летели
раскрывшимся цветком. Вот только когда ее отец, невысокий, мрачный
и вечно чем-то недовольный граф смотрел на меня, я теряла дар речи:
таким жутким становился его взгляд. Леди Ребекка замирала и
немедленно отправляла меня к себе.
Потом он уходил, и жизнь снова
расцветала красками. Тогда мне казалось, что так будет вечно — леди
Ребекка, море и я, но неожиданно приехал виконт Фейбер, и она
перестала улыбаться. Виконт сделал ей предложение, свадьба была
богатой, и мы переехали в Лигенбург. Где моря уж точно не было,
только вечный дым, промозглые туманы и бесконечная столичная
суета.
Виконт Фейбер!
Почему я сразу об этом не подумала! В
доме леди Ребекки и ее мужа неплохая библиотека. Ей почти не
пользуются, но книги (особенно книги по магии) — то немногое, что
виконт не успел раздать за долги и пустить по ветру. М-м-м… я
должна туда попасть! Должна понять, что это такое, и как от него
избавиться. Просить графа я не могу, ему сразу придется во всем
признаться, а вот леди Ребекке сочиню что-нибудь. Пусть потом мне
будет очень-очень стыдно за ложь, но лучше так, чем… чем позволить
ему эту непристойность! При одной мысли, что придется перед ним
обнажиться, и не просто обнажиться, но и сидеть так неподвижно
несколько часов под его взглядами, к щекам снова прилила кровь.
И не только к щекам, в груди словно
что-то вспыхнуло и жаром разлилось сквозь кончики пальцев по всему
телу.
Нет-нет-нет, этого не будет!
Никогда!
Запястье болезненно дернуло, и я
бросила яростный взгляд на закорючку: она почему-то
засветилась.
«… очень рекомендую подчиниться
сразу, потому что эта долговая расписка может сделать вам
больно».
Не дождетесь!
Завтра я найду способ избавиться и от
вас, и от этой штуки. Обязательно!
Так-то, месье Орман!
Загогулина на руке снова ужалила, но
я только натянула на нее рукав: умолкни!
Воодушевленная обнадеживающими
мыслями, подпрыгнула от оглушительного верещания чайника и
быстренько сняла его с огня. Поднимаясь наверх с крохотным
осветительным артефактом на шее (ходить по лестнице в такое время
без него чистейшей воды самоубийство), настолько погрузилась в свои
мысли, что не заметила маячившую у моей двери тень. А когда
заметила, было уже слишком поздно: мужчина резко обернулся и шагнул
ко мне.