Ирвин.
Ирвин вернулся!
В воскресенье мы идем на прогулку!
Всевидящий, мне же столько всего надо ему рассказать! И еще столько
же спросить.
Я улыбалась и гладила примостившуюся
рядом кошку. Из-под тонкого рукава ночного платья просвечивал
зеленый узор, снова слегка потемневший, и я показала ему язык.
Уютное мурчание мисс Дженни убаюкивало, а коготки, которые она
пускала в покрывало, напоминали пожелание доброй ночи.
Впрочем, сейчас я была уверена, что
эта ночь будет самой доброй на свете.
Бальная зала была роскошна.
Украшенная живыми цветами и праздничными лентами цвета сирени,
символизирующими помолвку Лины и Ричарда. Из распахнутых настежь
дверей лилась нежная мелодия, слышались голоса и смех. Платье,
которое мне одолжила подруга, тоже было прекрасно. Воздушное, из
бледно-сиреневой органзы, с шарфом-накидкой, позволяющим прикрыть
обнаженные плечи, что я и сделала перед тем, как войти. Посередине
широкая лестница раздваивалась, чтобы увести вниз, а под ней, в
выбитой арке бил фонтан. Раньше мне не доводилось бывать в бальной
зале Вудвордов, но она что-то неуловимо мне напоминала. Особенно
портьеры, тяжелыми складками ласкающие паркет.
— Мисс Шарлотта Руа! — объявил
церемониймейстер, и все повернулись ко мне.
Я видела Ричарда и Лину, графа и
графиню, остальные сливались в пестрый мельтешащий фон. Все они
смотрели на меня, во взглядах недоверие мешалось с недоумением: что
здесь делает простая гувернантка? Неожиданно я почувствовала себя
очень неловко, но прежде чем успела сделать вдох…
— Вы позволите вас сопровождать, мисс
Руа?
Ирвин предлагал мне руку и улыбался.
Парадная форма, начищенная до блеска обувь и ослепительная улыбка.
Улыбка, на которую я не могла насмотреться.
— Лорд Ирвин Лэйн! — воскликнул
церемониймейстер.
И взгляд, удивительно долгий, глаза в
глаза.
— Да, — прошептала я. — Да, да,
конечно же да!
Положила затянутую в перчатку руку на
сгиб его локтя, и мы вместе направились вниз. Под плеск воды,
разговоры и перешептывания спустились по одной из лестниц.
— Первый вальс! — Громкий голос
поглотил вихрь музыки.
Пары закружились по залу, и Ирвин
посмотрел на меня.
— Окажете мне честь, Шарлотта?
Разве я могла ему отказать? Нет, не
так… я счастлива была согласиться!
Мы влились в круговерть танцующих, он
вел легко и уверенно, подхватывая ритм льющейся по залу мелодии.
Вокруг порхали платья (как листья, кружащие над землей): желтые и
лимонные, багряные и охряные, потемневшие, словно опавшие уже
давно, изумрудные и салатовые, сорванные ветром раньше времени.
Синие, пронзительно синие, как небеса осенью, темнеющие как ночное
небо или приглушенные, как облака перед рассветом.