И пил-то как, до страшных чертей напивался и дрался даже с ними,
кулаками в воздухе махал, а то вдруг начнет что-то мерещиться, и он
плачет горючими слезами, и оправдывается, мол, нет, не успел, не
нашел еще. Может, вспоминал то обещание, данное лесной деве, что
вернется, найдя самое большое сокровище… А какое оно, это
сокровище, кто знает? Он и сболтнул тогда, потому что хоть всю
жизнь ищи, да не найдешь, а потому такое обещание можно и не
выполнить никогда.
На старости лет часто вспоминать это стал, да вроде, говорят,
даже вправду искать начал, расспрашивал всяких ученых людей, что
ему на большой дороге попадались. Иной раз, если ответ ему
нравился, так отпускал человека, не вредил ему. Впрочем, редко так
было, с годами он только бешенее становился, управы на него не
могли найти свои же подельники.
А тут как-то ограбили они обоз, дело вроде бы и обычное для
них-то, да только по слухам, в том обозе тайно перевозили
королевские регалии: цепь, меч и корону. И вроде бы вещички эти
Уриу себе забрал. И в тот раз отчего-то не стал свою долю спускать
на выпивку. Ребята его в недоумении долго ходили, а потом Уриу ни с
того ни с сего заявил, что помирать пора уж, чует сердце, а потому
едет на родную сторонку. По дороге как ехали, выкапывал разбойник
всякие деревца молодые, которые приглянулись ему, и в возок,
который с собой взял, укладывал с корнями прям. Дело по осени было,
так еще и орехов и желудей корзину набрал, его подельники не знали,
что и думать. Верно, вожак последний разум потерял.
А приехали они все на погорелище, что осталось от того леса
заповедного, где жила ведьма, полюбовница Уриу. Два дня разбойники
кляли своего атамана на чем свет стоит – деревца вкапывали вокруг
озера, что раньше посередь леса росло, желуди да орехи
разбрасывали. На третий день пир приказал устроить, набили дичи,
вертелов наставили, ребятки сгоняли за вином да девками в городок
по соседству. Гуляли весь день и всю ночь, а на следующее утро
хватились Уриу. Нет и нет его нигде, будто и не было. Аукали,
звали, а потом и нашли – лежит мертвый у озера, будто прилег и
заснул. А уж лицо-то спокойное было, словами не передать.
Простила его ведьма, забрала к себе. Ну, там и похоронили его, а
вместе с ним сундук его заговоренный. И говорят, тяжел он был, да
все не открывался, уж его и топорами разломать хотели, а топоры
отскакивали да по хозяйским ногам норовили попасть. Вот там,
говорят, золотишко лежит, и королевские штуки эти тоже.