Любая идея, подавляющая свободу орудиями террора, вместе со
своими сторонниками обречена на гибель — рано или поздно страх
умирает, и начинается бунт.
Эпитафия
Часть первая
ПРЕДПОСЫЛКИ
Папки с документами лежали передо
мной в правильном порядке. Я прочитал и досконально изучил все их
содержимое, каждый снимок, экспертное заключение, показания
свидетелей и информаторов. Я проштудировал семь толстых томов дела
и готовился вынести приговор, поставить точку.
Окинув зал взглядом сквозь прорези
серебряной маски, я откинулся на спинку кресла и обратился к
приставу:
— Введите подсудимых.
Двое тощих желтоглазых субъектов в
черных плащах ввели сквозь правую дверь трех людей и одного люпса,
закованных в стальные цепи. Еще двое таких же мрачных субъектов
ввели на серебряной цепи тэнкриса, за которым семенил монах ордена
Безголосых. Тэнкриса остановили поодаль, а низкорожденных подвели к
судейской ложе.
Когда подсудимых ввели, от трибун,
где сидели зрители, потянуло страхом, злобой и болью. Особенно
сильно боль исторгали близкие и родственники жертв, а их там
находилось больше полусотни душ, и это только те, кто смог приехать
в Старкрар на время процесса. Одна немолодая женщина человеческого
вида порывалась покинуть свое место и приблизиться к подсудимым, но
сидевшие рядом люди удерживали ее.
— Подсудимые предстали перед вами,
мой тан!
Я наклонился вперед, рассматривая их
лица.
Женщина с черным каре, растрепанная,
испуганная, измученная, такая тонкая и изящная, что трудно поверить
в ее человеческое происхождение. До того как ее схватили и бросили
в холодную камеру, она, должно быть, казалась невероятно красивой,
изысканной, неземной…
— Феличе Анна Легуарди… — Она
вздрогнула, услышав свое имя. — Симер Растерти, Морт Кович, Ноле
Альпельт. Вы обвиняетесь в преступлениях против закона Мескийской
империи. Вам инкриминируются следующие правонарушения: похищение,
заточение в неволе, пытки, принуждение к занятию проституцией,
работорговля, учреждение подпольных тотализаторов, многочисленные
убийства. Ваша вина в глазах этого суда доказана. Вы признаете ее и
раскаиваетесь?
Феличе Легуарди не могла ответить,
она судорожно пыталась проглотить ком, который застрял в ее горле,
слезы текли из карих глаз, потрескавшиеся губы дрожали. Ее спутники
смотрели в мраморный пол — на черно-белый герб Мескии — и молчали,
зная, что стены этого зала глухи к мольбам. Люпс глухо заворчал.
Его волчья природа требовала сопротивления, драки, однако желтые
глаза ташшаров-надзирателей пристально следили за ним, и люпс
чувствовал потустороннюю опасность этих существ.
