Иван с Анатолием сошлись крепкой мужской дружбой еще в армейское время. После службы разом женились на симпатичных сестрах-близняшках. Скоро обзавелись детишками, а чтобы дружба была еще крепче, связали ее надежными узами кумовства.
…Анатолий с нетерпением ожидал в гости дорогого свояка Ивана и к этому, не рядовому случаю, готовился достаточно серьезно. Кум прибыл из зарубежной Украины, как обещал в предварительной телеграмме, поездом. Радостный Анатолий доставил драгоценного гостя домой. Умыл с дороги. Усадил на почетное место за праздничным столом. Окруженный заботой свояк с аппетитом похлебал наваристого горячего борща. Не побрезговал другими закусками, но вот от запотевшей бутылочки наотрез отказался.
Еще в прошлом году, когда Анатолий гостил у кума Ивана в селе, приметил он в нем эту странную перемену, но основательно занятый то рыбалкой, то охотой, тогда не придал этим странностям свояка особого внимания. И вот сегодня, за накрытым белой скатертью столом, это негативное явление выглядело со стороны Анатолия ужасным безобразием. Отобедав всухую, Иван, как ни в чем не бывало прихлебывая сладкий чаек из блюдца, даже не подозревал, что по его милости долгожданная встреча безнадежно обернулась в траурную панихиду. Совершенно сбитый с толку поведением свояка, Анатолий быстро потерял вкус к закускам и в знак своего протеста резко поднялся из-за стола и молча вышел из комнаты.
На просторной лоджии источала дивный дух привезенная из «Хохляндии» кумом Иваном огромная вязка икряной и жирной тарани. Анатолий в сердцах плюнул в распахнутое настежь балконное окно и, раздосадованный неожиданным «кренделем» свояка, закурил без всякого на то желания. Первая и пока единственная рюмка водки, выпитая как-то по-воровски, не принесла Анатолию желаемого удовольствия, а напротив, плохо прижившись в недрах желудка, теперь нестерпимо выпирала оттуда лютой злостью.
