В отличие от Ельменя, молодой Радим совсем недавно был переведен
на службу в княжий охранный взвод. Княжну он знал только взрослой
славницей, первой девой Приоградья. На самом-то деле Радим полагал,
что его невеста куда краше, но княжья дочь ведь обязана если не
быть, то хотя бы считаться лучшей во всём. И потому, глядя, как
княжна кормит рыбок, склонившись над прудом, он думал ревниво:
«Жаль, что такой кусочек достанется кравотынскому неотёску». Княжич
Идрис, за которого её прочили, слыл грубым воякой, да верно, им и
был. Всем ведь известно, что отец его, князь Адалет, живёт в седле,
ест с ножа, сам водит своё войско, и сына везде таскает за собой. И
таким-то отдавать их княжну? Однако с князем не спорят, ему
видней…
Примечания:
* По тем временам человек лет в 45-48 вполне мог считаться
старым. Но в данном случае имеется виду не столько возраст, сколько
особое положение Стины при княжьем дворе.
** Ясочка - звёздочка. Стина - уроженка Восточной Загриды, и она
нередко вставляет в речь слова своего родного языка.
*** Девичья повязка - головной убор в виде широкой ленты,
завязывающейся на затылке. Переднюю часть (очелье) украшали как
можно богаче: вышивкой, бисером, камнями. По нижнему краю повязку
могла дополнять спускающаяся на лоб сеть - поднизь и на висках
парные подвески - рясны.
**** Не журись - не бойся.
***** Ухокрыл - лесной нелюдь, разумный потомок гигантских летучих
мышей. Среди приоградцев услышать пение ухокрыла считается дурной
приметой.
****** Жальник - кладбище.
Скормив рыбкам последнюю горсть крупы, княжна отряхнула руки о
запон и направилась к клетке ночного летуна. Старый Ельмень подошёл
следом, протянул ей ведёрко ухокрыльих лакомств: сырых кроличьих
лапок, куриных голов, костей и жил, не годных в людской котёл.
Своим собственным ключом Услада отворила решетчатую дверь, зашла
внутрь и позвала ласково: «Зубастик!» Ухокрыл проворно спустился к
ней со стены. Неторопливой рукой девушка сперва нежно почесала его
за перепончатым ухом, погладила вытертую хомутом шерсть на шее, а
затем на раскрытой ладони протянула окровавленный обрезок. И чудище
аккуратно забрало угощение, поблагодарив тихим урчанием.
То была обычная вечерняя забава. Как стемнеет, тайком от няньки
княжна частенько приходила в зверинец, прикармливала и ласкала
страшного пленника, а Ельмень всякий раз стоял за её плечом, сжимая
в руке короткое копьецо, и внимательно следил за каждым движением
крылатой твари. Первые разы было особенно жутко, однако запретить
княжьей дочери баловаться смотритель не мог, а наябедничать няньке,
чтоб запретила та — не позволяла совесть. И так-то не много
выпадало Усладе в жизни радостей, потому старый охотник, всё ещё
уверенный в меткости своих глаз и твёрдости руки, позволял ей
тешиться на свой страх и риск. А заодно порой отвечал на странные
девичьи вопросы, не предназначенные для посторонних ушей.