— Свободны. Долóжитесь на КПП.
И подумали мы: а почему бы нам не
дать крюкá и не пройти через виноградник?
Ах какой это был виноградник! Дамские
пальчики вполне мужского размера. Я подумал и сорвал гроздь —
поменьше, чтобы успеть слопать всё по дороге. Лёха последовал моему
примеру.
— Ну и как? — осведомился я,
гурманствуя. — Способствует растительность?
— Чему?
— Способностям!
Рядовой Леший хотел ответить, но не
успел — нарвались мы с ним на приключение. Из-за шпалеры вышел
навстречу нам смуглый юноша в тюбетейке и с берданкой за
плечом.
— Замер! — негромко скомандовал Лёха
— и я замер.
Сторож моргнул и отшатнулся,
уставившись туда, где только что стояли два мародёра в военной
форме, а теперь вот взяли вдруг да исчезли. Потом скинул с плеча
свою одностволку и принялся озираться. Я, честно сказать, струхнул.
Сейчас пальнёт куда попало… А ну как в нас!
Рядовой Леший медленно поднял руку,
опустил, всмотрелся в испуганно мечущиеся карие глаза, потом
повернулся ко мне и, кивнув, двинулся в обход ошарашенного туземца.
Я, понятно, за ним.
— Гляди-ка… — подивился Лёха, когда
мы, выбравшись на бетонку, перевели дыхание. — И вправду ведь
способствует…
— Кто?
— Растительность…
У меня, признаюсь, ёкнуло под
ложечкой. Тут уже, простите, не игра, тут уже чертовщина какая-то
начинается. К счастью, вспомнилась читанная когда-то статейка об
уличном гипнозе. Всё-таки, наверное, Лёха из цыган — там у них в
таборе, по слухам, ещё и не такое проделывают. Да и фамилия
какая-то вроде цыганская…
Да наверняка цыган! Уже на следующее
утро подпитавшийся от гражданской растительности рядовой Леший
начал, попросту говоря, наглеть. Скажем, по команде «подъём»
положено одеться и занять своё место в строю за сорок пять секунд.
Так вот, надо было видеть, с какой теперь солидной обстоятельностью
экипируется мой друг Лёха. «Деды» и те уже построились, поверка
вовсю идёт, а он ещё только верхнюю пуговицу застёгивает. Неспешно
этак…
Жутковатое, между прочим, зрелище.
Одно дело, согласитесь, отвести глаза рядовому Горкуше или там
сторожу с берданкой, но чтобы всей казарме…
И главное, никто ничего не замечает!
Кроме меня.
Кстати, а почему? Почему я Лёхины
проделки вижу, а остальные — словно ослепли? Спросил его об
этом.
— Могу и тебя обморочить, —
невозмутимо предложил он. — А надо?