Мы вышли за ограду молельного дома, и слонявшийся
там бугай с ломаным носом и приплюснутыми ушами бывалого
кулачного бойца немедленно юркнул в ближайшую подворотню.
Тотчас послышалось лошадиное всхрапывание, мягко зацокали
по мостовой подкованные копыта, и на улицу вывернула
запорошенная снегом карета.
Крепыш придержал лошадей и пробасил:
— Порядок, мастер.
— В королевские термы, Гастон, — распорядился
я и забрался на обтянутую кожей скамью. Ори
захлопнул дверцу, после вскочил на запятки, и, раскачиваясь
на неровной брусчатке, карета тронулась в путь.
За оконцем проносились подсвеченные фонарями здания
с островерхими крышами, изредка на фоне темно-серого неба
мелькали колокольни молельных домов, а вот горожане
на глаза попадались нечасто. Оно и немудрено —
погода собачья, по бульварам и скверам уже особо
не погуляешь. Зимой обыватели все больше по кабакам
горячим вином согреваются.
А я вот в королевские термы еду.
Выстроены те были еще дедом нынешнего монарха
и по праву считались гордостью столицы. Комплекс
из нескольких монументальных строений включал в себя
огромную помывочную для городской бедноты, гильдейские залы
и отдельные кабинеты богатеев, а по большим
праздникам туда наведывались и титулованные особы.
Особой популярностью термы по понятным причинам пользовались
поздней осенью и зимой. В холодные ненастные вечера
горожане сначала грели косточки на горячих камнях,
а потом расползались по окрестным питейным заведениям
и принимали там согревающее уже внутрь.
Для такой погоды — лучше не придумаешь,
но я ехал в термы совсем по другому поводу.
Тягучий гул главного колокола монастыря Святой Терезы прокатился
над городом, когда карета уже вывернула на проспект Святого
Огюста. Звякнуло оконце; звук пронзил, смял и враз вывернул
наизнанку измученную душу.
Будь внутри хоть крупица скверны, — неминуемо разбил бы
паралич, да я и так едва не сполз
с сиденья на пол, стоило умчавшемуся прочь звону
вернуться раскатистым эхом и нанести новый удар. Скрипнули
зубы, ладонь до боли стиснула серебряную рукоять трости,
рубаха на спине вмиг промокла от пота.
Тут, на мое счастье, карета выехала на мост через Эверь,
но передышка долго не продлилась: как только серая гладь
воды осталась позади, тишину опустившегося на Акраю вечера
разметала лихорадочная какофония.