Что это было? Просто удача? Ветер? Или то странное мерцание моей
силы? Я не знал наверняка. Но мысль о том, что моё присутствие
может стать менее заметным, пусть даже случайно, зародила во мне
слабую надежду. Позже я начал пытаться воспроизвести то состояние.
Долгие, мучительные часы и дни я концентрировался, пытаясь подавить
свою энергию. Поначалу не выходило ничего. Потом, в моменты
сильного напряжения или страха, я иногда замечал похожий эффект –
моя духовная сила словно становилась... тусклее? Невидимым я не
становился, но, возможно, казался слабее, чем был на самом деле.
Это было мало, нестабильно, но это было хоть что-то. Оружие
отчаяния, а не надёжный инструмент. Но в Уэко Мундо приходилось
цепляться за любую возможность выжить.
Способность иногда делать свою духовную силу менее заметной была
не единственным изменением. Со временем, проведённым в вечной охоте
и бегстве, моё восприятие тоже стало лучше. Я начал чувствовать
присутствие других пустых немного дальше, чем они чувствовали меня.
Это давало крошечное преимущество – шанс раньше заметить опасность
или потенциальную добычу. Но улавливать нюансы их духовной энергии,
предугадывать действия по малейшим колебаниям силы – об этом пока
речи и не шло. Мир всё ещё был полон неожиданностей, и любая ошибка
могла стать последней.
Однажды это спасло мне жизнь, когда я почувствовал приближение
группы пустых до того, как они появились на горизонте. Они
двигались организованно, явно охотясь сообща. Раньше я не
подозревал, что пустые способны на такое слаженное
взаимодействие.
Затаившись в своей пещере, я наблюдал за их охотой. Они загоняли
добычу как волчья стая, окружая и отрезая пути к отступлению.
Зрелище завораживало и пугало одновременно. В их действиях
чувствовался проблеск разума, выходящий за рамки простых
инстинктов.
Я много размышлял об увиденном. Если пустые могут действовать
сообща, значит, в них осталось что-то человеческое? Это слово
всплыло в моей памяти внезапно, принеся с собой смутные образы и
чувства, которые я не мог полностью осознать.
Но времени на размышления становилось все меньше. Голод
усиливался, несмотря на регулярную охоту. Маленькие пустые, на
которых я охотился, уже не могли его утолить. Мне требовалась более
существенная добыча. А это означало - придется рисковать.