Он протянул ей серебряную монету. Та не взяла.
— Возьми лучше верёвку, — сказала старуха. — Там, где идёшь,
может пригодиться. Чтобы ноги связать. Или память.
Он не спорил. Сунул верёвку в сумку, поблагодарил и пошёл
дальше.
К вечеру туман стал плотнее. Влажный и шершавый, он лип к коже,
будто живой. Дорогу пересекли следы — крупные, с рваными краями. Не
лапы. Слишком вытянутые. Как будто когти и перья в одном. Уайт
присел, коснулся земли. Тепло. Недавние.
Он начертал на куске пергамента простую руну — "Свет". Уголь не
слушался, размазывался. Но после второй попытки — сработало. На
пару минут вспыхнул тусклый синий свет. В нём мелькнули капли
крови. И ещё кое-что.
Клык. Не собачий. Изогнутый, с двойным остриём. Органический, но
с прожилками магического шрама. Как если бы он побывал рядом с
нечто большим, чем животное.
Он положил клык в карман. Свернул руну, погасил свет и
выпрямился.
Мартеш был близко.
И если слухи верны — он не найдёт там деревню. Только
отголоски.
Мартеш встретил его молчанием. Ни лая собак, ни стука топоров,
ни даже обычного для деревень перешёптывания на крыльцах. Только
ветер, что проходил сквозь дома, как сквозь решето.
Деревня была небольшой: две улицы, перекрёсток у старого
колодца, амбар с покосившейся крышей. Но главное — пустота. Всё,
что могло напоминать о жизни, словно унесло. Вёдра стояли на месте,
дверь в домах приоткрыты, в одном окне качались занавески. Словно
люди просто встали и вышли. Но это было не так.
На окраине Уайт увидел первую жертву: корова, вспоротая от шеи
до брюха. Внутренности аккуратно вытащены наружу, как будто кто-то
изучал устройство. Кожа срезана полосами, но не съедена. Лишь
вывернута, будто для экспозиции.
Он присел рядом. Запах был свежим — резкий, с металлической
ноткой, и еле уловимой горечью магии. Руны не светились, но он
чувствовал, как земля под телом коровы чуть пульсирует. Как если бы
здесь, под самым слоем грязи, проходила трещина — не физическая, но
более опасная.
Следы вели от тела к лесу. Странные. Как у волка — но с тремя
когтями. Или четырьмя. Некоторые следы были наложены друг на друга,
словно тварь кружила, путалась в собственных тропах. Или их было
несколько.
Он встал и пошёл за следами. Под ногами хлюпала почва, щёлкали
сухие жуки. Воздух становился тяжелее с каждым шагом, как перед
грозой. Слева, на окраине деревни, виднелась сторожевая вышка —
полуразвалившаяся. Уайт поднялся по ней, чтобы осмотреть
местность.