Человек в твидовом пальто вышел
на улицу, раскрыл щегольской телефон и набрал номер.
– Через час у меня, – сказал он. –
Всем быть.
Не слушая ответа, он захлопнул крышку
телефона и некоторое время смотрел в пустоту.
– Тотем, – повторил он.
Я сразу понял, что Дины рядом нет.
Чтобы убедиться, потянулся и нашарил слева на кровати смятую
подушку, скомканное одеяло и прохладные складки простыни. В комнате
я был один. Разумеется, ничего особенного нет в том, что жена
встала раньше мужа, но почему-то стало тревожно. И тут же мутной
волной хлынули воспоминания. Мы поссорились. Нарочитая вежливость,
сорвавшаяся колкость, первая обида, первый упрек, моя грубость, ее
отчуждение... Поссорились. Крепко поссорились, и едва успели
помириться перед тем, как пришел Черный. Или сначала Черный пришел,
а потом помирились? Или вообще не помирились? Ничего не помню.
Проклятый коньяк.
Ба, да ведь уже пол-двенадцатого.
Попраздновали, однако. Надо откинуть одеяло и... вот так...
осторожно-осторожно сесть на кровати. Эй, впередсмотрящий! Чист ли
горизонт? Штормит, сэр! Как бы не пришлось свистать всех наверх...
А ведь когда-то я, ребята, из кровати утром выпрыгивал. Когда-то я
сразу зарядку начинал делать, ребята. Начинал с полста отжиманий,
продолжал полусотней на пресс и заканчивал отработкой ударов по
невидимому противнику, да еще по гантельке в каждой лапе было, да
потом контрастный душ... Ага. Интересно, вот если я сейчас
начну отжиматься от пола, на каком по счету отжимании умру от
передозировки спортом? Я подождал, пока уляжется шторм – девять
баллов под черепом, восемь в желудке – потом экономными движениями
встал и завернулся в халат.
Прямо передо мной на стене висело
зеркало. Зеркало отражало темноволосого мужика с нестриженой
челкой, упавшей на глаза; высокого мужика, сероглазого, вполне себе
симпатичного. Только очень уж небритого и с заметной похмельной
синевой под нижними веками. Н-да. Пора побриться, отмокнуть под
душем и принять волшебную таблетку. Приступим же, и пусть таблетка
будет первой в списке.
Надлежало пройти долгую дорогу по
коридору, а в конце меня ждала кухня, холодильник и вожделенная
золотистая упаковка анальгетика. В конце вообще предстояло много
хорошего, например, душ и туалет. Но перед этим нужно было миновать
дверь в гостиную. Закрытую. Накануне в гостиной положили спать
Черного, и, судя по тишине в квартире, он все еще спал. А потом,
размышлял я, хватаясь за стену, потом можно будет определиться, где
находится Дина. И принять душ. И выставить Черного за дверь, потому
что сколько можно праздновать уже, в конце концов. И завалиться
обратно в постель, обнимая Дину (помирились, помирились, теперь
вспомнил) слушая шум дождя за окном, ожидая, когда утихнет боль. Ну
ладно, шум дождя можно вычеркнуть, он слишком романтичный. А потом
пойдем гулять. Мы давно не гуляли вдвоем, а я так люблю, когда она
берет меня под руку и прижимается на ходу...