– Мисс Ван дер Вельде, – кивнул он, не делая шага вперед. Запах скипидара, масляных красок и чего-то цветочного (может, раздавленная пастель?) ударил ему в нос. Навязчиво. – Требуются уточнения по вашим показаниям. Анализы на месте преступления кое-что прояснили.
– Прояснили? – Арлетта повернулась к нему, не выпуская из рук кисть, как щит. – Вы нашли… того человека? Тень?
Сайлас покачал головой. Его лицо было каменной маской, но в уголках губ читалось лёгкое раздражение.
– Пока нет. Но мы установили орудие убийства. Тупой тяжелый предмет. Возможно, статуэтка, которую преступник унёс с собой. И…, – он сделал паузу, его взгляд стал пристальнее, – мы нашли следы краски. Не в кабинете, где было тело. А в гостиной, у разбитого окна, через которое проникли. На осколках стекла.
Арлетта замерла. Сердце бешено заколотилось.
– Краски? – повторила она, стараясь звучать ровно. – Какого… цвета?
– Зелёного, – ответил Сайлас, наблюдая за её реакцией. – Яркого, изумрудного оттенка. Непохожего на обычные бытовые краски. Лаборатория идентифицирует состав.
В мастерской воцарилась тишина, нарушаемая только гулом города за окном. Арлетта медленно опустила кисть. Янтарные глаза горели теперь не только болью, но и странной, ледяной ясностью.
– Доктор Торн, – начала она тихо, но так, что каждое слово прозвучало отчётливо. – Когда я была в вашем… морге… я тоже видела краску. Такого же цвета. Маленькую каплю. На полу. Рядом с тем местом, где стоял Грегор.
Сайлас нахмурился. Его профессиональная уверенность дала трещину.
– Это невозможно. Предсекционная тщательно убирается после каждого случая. И до Грегора Морли там не было тел с подобными загрязнениями. Вы ошибаетесь. Это могла быть грязь, след от реактива…
– Это была краска! – перебила его Арлетта, шагнув вперед. Её светлые волосы колыхнулись. – Я художник. Я знаю краски. Эта – особенная. Очень стойкий пигмент на основе фталоцианина. Он не стирается, не смывается простой водой. Он… – она резко повернулась, схватила с мольберта маленький тюбик с почти стершейся этикеткой, – вот он! Виридиан экстра-тон. Его используют редко. Очень редко. И стоит он… – она горько усмехнулась, – как хороший костюм. Вряд ли его можно найти на ботинках ваших лаборантов.
Она протянула тюбик Сайласу. Он нехотя взял его. Пластик был липким от старой краски. Надпись действительно гласила «Viridian Extra Fine». Он смотрел на тюбик, потом на её лицо – решительное, несмотря на бледность и следы страданий. Её янтарные глаза не отводили взгляда, бросая ему вызов, его собственному скепсису.