Они поспешно купили соль для матери Алисии и гвозди для отца Калеба, отказавшись от остальных покупок. Настроение было испорчено. Даже яблочная пастила, которую Калеб купил ей «для сладкого», показалась безвкусной. На обратной дороге они шли молча, прислушиваясь к тишине леса, которая теперь казалась зловещей. Шорох листьев, крик сороки – все настораживало.
– Это просто слухи, правда? – наконец не выдержала Алисия, когда их деревня показалась вдали. – Страшилки. Как в детстве.
Калеб посмотрел на нее. В его темных глазах не было прежней безмятежности. Была тревога.
– Надеюсь, Алис. Надеюсь.
Но надежда таяла с каждым днем.
Слухи становились гуще, темнее, конкретнее. Не сказки, а леденящие душу подробности. Демоническая Орда. Нелюди с кожей цвета пепла и крови, с рогами и когтями, вооруженные оружием, плюющимся адским пламенем. Магия, разрывающая каменные стены. Города, превращенные в могильники. Армии короля терпят поражение за поражением. Призывники. Все больше призывников.
В Долину Тихой Воды война пришла не пламенем и сталью, а холодным ветром тревоги. Люди собирались вечерами у Дуба Советов, говорили шепотом. Мужики точили косы и топоры – на всякий случай. Женщины молились в маленькой деревянной часовенке. Дети перестали гонять мяч по улице, притихли, чувствуя страх взрослых.
Алисия видела, как Калеб все чаще задумывается, как его кулаки сжимаются, когда он слышит очередную весть о поражении. Видела, как он смотрит на холмы, за которыми лежал большой, страшный мир. Она цеплялась за него, за их планы, за их маленький мир у реки. Но тень надвигалась, неумолимая и черная.
Она пришла в обличье всадника.
Это было на исходе дня, когда солнце уже касалось верхушек холмов, окрашивая Долину в кроваво-золотые тона. Всадник появился на дороге со стороны Громового Лога. Не торговец, не странник. Конь под ним был покрыт пеной, крупная, сильная лошадь воинской породы. Сам всадник – в потертом, но узнаваемом мундире королевского гонца, с гербом – скрещенными мечами над короной – на груди. Лицо его было землистым от усталости, в глазах – пустота и что-то еще… ужас, застывший глубоко внутри.
Он въехал на поляну к Дубу Советов и резко осадил коня. Жители деревни, кто был на улице, замерли, почуяв недоброе. Староста, старый Горимир, опираясь на палку, вышел навстречу.