Дракону было скучно. Но не просто скучно – опустошающе, болезненно скучно. Скука, как ржавчина, разъедала его сознание. Чтобы не сойти с ума, он начал считать воробьёв, мелькающих у входа в пещеру. Эти мелкие, хаотично летающие создания были ничем не лучше тех рыцарей, которые когда-то толпами устремлялись к нему.
Ах, рыцари… Эти самодовольные, потные существа в латах, блестящие только на расстоянии, с их пафосными речами и нелепыми копьями. Как же не хватало их криков, лязга доспехов, скрываемого страха в глазах, который всегда выдавал истинные мотивы.
Когда-то их было много. Одни шли за славой, другие – за золотом, третьи мечтали о быстром браке со спасённой по предварительной договорённости принцессой. Чтобы поправить дела в своём разорённом поместье. У каждого были свои цели, но все они заканчивались одинаково: дракон наслаждался великолепным спектаклем, где всегда играл главную роль. Все наслаждались.
Теперь, после нескольких столетий сна, всё изменилось. Никто больше не подходил к его пещере с вызовом. Даже крестьяне, некогда косившие траву у подножия горы, исчезли.
«Может, они решили, что я вымер, как мамонты?» – с грустью подумал дракон о тех уморительных мохнатых кучках с нелепо торчащими кривыми зубами и длинным носом. Тоска переполняла его. Золотистые чешуйки потеряли блеск, а урчание в животе стало постоянным фоном его дней. Запасы, собранные ещё отцом, подходили к концу. Дедовы – не трогал. Это было на случай настоящего апокалипсиса. Таков был закон рода: ешь что хочешь, но дедово – святое.
Собравшись с духом, он всё-таки попытался вернуться к старым привычкам. Увидев пастуха с коровами, он ощутил почти забытое возбуждение охоты. Расправив крылья, дракон бросился вниз, предвкушая тёплый завтрак. Коровы были упитанными и сочными на вид. Но всё получилось не так раньше. Пастух оказался вооружён странной металлической трубкой. Пых! Пых! – и несколько чешуек отлетели с драконьего бока. Боль. Унижение. Он едва успел унести лапы. Пастух орал нехорошие слова, тряся вслед ему этой проклятой трубкой.
После этого случая он окончательно застрял в своей пещере, окружённый запылёнными фолиантами из старой замковой библиотеки. Размышления и чтение, вот что ему осталось. Страницы шуршали, напоминая шёпот давно ушедших времён. В каждой строчке – отголоски эпохи, когда его имя произносили с благоговением или страхом.
